Пол года назад умер наш с Максимом папа и дед наших детей Геннадий Васильевич Светуньков.
Я решил сегодня вспомнить три эпизода из моей жизни, связанных с папой. Их много, но выбрать нужно было только три. Вот они.
Эпизод первый из раннего детства. Мне было около пяти лет. Наша семья жила в однокомнатной квартире в цокольном этаже кирпичного дома на улице Дагестанской в Ташкенте. Соседний дом и детский сад стояли под углом к нашему дому и вместе образовывали закрытый дворик, где я и проводил основное время с друзьями.
Как-то, почувствовав голод, я прибежал домой. Мамы дома не было, а был только папа. Я ему сказал о том, что хочу есть. Тогда папа отрезал от буханки белого хлеба горбушку и натёр её чесноком с солью.
Должен сказать, что в Ташкенте был удивительно вкусный белый хлеб. И корочка у него была всегда хрусткая. В современной России и Ташкенте такого хлеба уже не пекут. И эта хрусткая корочка, натёртая чесноком была в тот миг для меня вкуснее всяких колбас или конфет.
А пока папа натирал горбушку чесноком, я следил за его руками. Кисти рук у папы были с ярко выраженными венами на них. У меня такого тогда, естественно, не было. И я стал пальцем своей руки трогать эту вену на папиной руке. Она была упругой и могла перекатываться. Эту руку и эти вены на ней я запомнил навсегда.
Эпизод второй из подросткового возраста. Мы с папой как-то летом возвращались днём откуда-то из центра Ташкента домой на трамвае №13. Пассажиров было много и мы стояли в проходе. Возле ТашМИ, проезжая по мосту через Салар, в салоне трамвая под пассажирским сиденьем что-то вдруг задымилось. Пассажиры стали кричать водителю трамвая о том, чтобы он его остановил. Водитель так и сделал: остановил трамвай и открыл все двери.
Народ стал в панике выскакивать из трамвая на проезжую часть. Хорошо, что автомобилей было мало, а те что были, успели притормозить. Я, поддавшись панике, тоже попытался втиснуться в толпу спешащих покинуть салон трамвая, но папа взял меня за плечи и оттащил обратно.
— Папа! — закричал я ему. — Все же выходят!
— Ну и что? Ты видишь опасность? Нет? А если втиснешься в толпу, то появится опасность или быть раздавленным, или сломать что-нибудь. Можно и одежду порвать. Никогда не паникуй.
И я успокоился. Действительно, многие пассажиры, толкаясь в панике, невольно ударяли друг друга руками, не замечая этого и набивая друг другу шишки и синяки.
Когда все пассажиры покинули трамвай, внутри его оказались только три человека: папа, я и водитель трамвая. Из-под сиденья появилось небольшое пламя. Водитель опустил дугу трамвая, лишая его напряжения, а мы с папой, взяв у водителя вёдра, спустились к Салару, набрали из него воды и потушили разгорающийся в салоне пожар. Конечно, я чувствовал себя немножко героем.
Но при этом я на всю жизнь запомнил эти слова: «Не паникуй!» И этот папин совет мне несколько раз спасал жизнь, когда, сохраняя хладнокровие в смертельно опасной ситуации, я находил спасительный выход из неё.
Эпизод третий. Когда родители в 2000 году переехали из Ташкента в Ульяновск, в их жизни важное место заняла дачная жизнь в деревне Старый Белый Яр. С мая по октябрь каждого года они жили в деревне, занимались небольшим садом и огородом, а в конце лета ходили в лес по грибы.
Я каждый год приезжал к ним на две недели. Сначала приезжал с Иваном, а затем — один.
Последний раз я был с родителями в Белом Яру в августе 2019 года. Папа однажды решил, что можно сходить в лес по грибы. Было сухо, без дождей. Но папа был известный грибник , он чувствовал грибы, и удержать его в доме было невозможно. Мы пошли с ним с утра в лес.
Через час ходьбы по лесу в поисках грибов я притомился. А папа, в свои 85 лет, бодро шёл впереди меня по известным только ему одному тропинкам к грибным местам. И, естественно, из леса мы пришли не с пустыми руками:
Это был наш последний с папой поход в лес «по грибы».