С 2002 по 2006 год я работал проректором Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов (финэк). Ректор университета проф. Л.С. Тарасевич поручил мне заниматься заочным и дистанционным обучением, а также тремя филиалами университета.

Разобравшись с дистанционкой, я понял, что для её внедрения в университет нужны большие деньги. А таких денег в университете не было и я ничего создать не мог. Оставался один выход – заработать деньги на дистенционку. Поэтому я взял на себя ещё одну функцию: привлечение в университет контрактников.

В 2002 году, когда я только начал эту работу, в финэк по контракту было зачислено 56 студентов. В 2006 году, когда я ушёл из ректората, на первый курс было принято чуть меньше 300 человек – более чем пятикратный рост!

Этот рост числа контрактников был результатом моих многочисленных поездок по России и создания нескольких представительств в регионах, которые агитировали абитуриентов поступать к нам.

Много у меня за те годы было интересных и ярких поездок, но самая яркая, пожалуй была эта.

В финэк на имя ректора поступило приглашение от «Газпрома» для участия в научно-практической конференции в Надыме. Условия были очень хорошие – проезд и проживание участникам конференции брал на себя «Газпром». Нужно было только послать тезисы доклада на конференцию и если они будут приняты, то можно ехать. Конференция посвящалась добыче низконапорных газов.

На ректорате мы обсудили необходимость поездки в Надым, нашли несколько наших выпускников, работавших в Надыме и занимавших там высокие должности, и договорились через них, что они обеспечат встречу с абитуриентами нашему представителю.

Ехать в Надым пришлось мне – все другие отказывались. Пришлось мне писать тезисы доклада. Но я ведь учёный со стажем! Написать тезисы на одну страницу легко. И я это сделал.

В разгар зимы приходит мне официальное приглашение на эту конференцию. И я, взяв с собой самые тёплые вещи, которые у меня только были, отправился в начале в Москву, а оттуда самолётом «Газпрома»  — в Надым в зону вечной мерзлоты.

Ещё в самолёте я обратил внимание на участников конференции: крепкие мужики, со стальными мускулами и железными кулаками. Прислушавшись к их разговору, я понял, что большая часть из них – это директоры предприятий «Газпрома» со всей России. Прожжённые практики!

По приезду в Надым нас посадили в автобусы и вывезли куда-то в тундру в одиноко стоящий профилакторий «Газпрома», где и поселили на всё время проведения конференции. Я тут же созвонился с надымскими выпускниками финэка, которые сообщили мне график моих встреч с абитуриентами – каждый день после обеда они собирали для встречи со мной старшеклассников нескольких школ. Работа предстояла напряжённая.

На следующее утро нас на автобусах повезли в Надым в какой-то научный центр «Газпрома» с большим конференц-залом на конференцию. Как это и бывает всегда на научных конференциях, первая половина дня отводилась под пленарное заседание, а вторая половина дня – под секционные.

В фойе центра проходила регистрация участников. Ничего не подозревая, я подошёл к тому столику, где регистрировались участники с фамилиями, начинавшимися на букву «С». Как только я назвал девушке при регистрации свою фамилию, она тут же обрадовалась:

— Ой как хорошо, что вы приехали! Ваш доклад запланирован на пленарном заседании третьим по счёту. Вот видите в программке: «профессор С.Г. Светуньков». У вас пятнадцать минут для доклада.

Я чуть было не потерял сознание от неожиданности! Я же совсем не готовился к выступлению на этой конференции. У меня не было никакого доклада. И более того: я даже не знал — что такое «низконапорные газы». А мне, понятия не имеющего о том, что это такое, через полчаса предстояло пятнадцать минут говорить об этом участникам конференции, которые в совершенстве знали, что же это за зверь такой: «низконапорные газы»!

Конечно же, первым моим побуждением было куда-то спрятаться, чтобы не выходить и не позориться. Но прятаться было некуда. Толпой участников я был внесён в зал заседаний и вынужден был сесть возле прохода, чтобы удобнее было выходить на трибуну для доклада о котором я и понятия не имел.

Оставалось только одно. Поскольку передо мной должны были выступить два других участника конференции, нужно было внимательно их слушать, чтобы понять – что такое «низконапорные газы». А там можно было сориентироваться. Что я и сделал.

Как на зло первым докладчиком был какой-то чиновник, который говорил об успехах «Газпрома», о роли Надыма в этих успехах и о героизме газодобытчиков. Про низконапорный газ этот гад ни разу ничего не сказал.

А я ведь и про успехи «Газпрома» ничего сказать не могу! Катастрофа! С чем я выйду на трибуну?

Второй докладчик тоже был каким-то чиновником, но на моё счастье имеющим непосредственное отношение к добыче газа. И к концу его доклада я понял, в чём проблема.

Газ добывают так: сверлят дырку в земле до тех пор, пока не достигают газоносных слоёв. Тогда газ из этих слоёв под давлением начинает через дырку вырываться вверх. Остаётся его засунуть в газопровод – и сиди себе, отдыхай! Знай только себе считай – сколько кубометров газа вышло из-под земли через просверлённую дырку. Но в какой-то момент, когда две трети газа вышли под высоким давлением сами, оставшаяся треть никак выходить не хочет – она и называется «низконапорной».

Чтобы этот газ оттуда выкачать, нужно что-то делать, например, закачать в газоносные слои воду и тогда она вытолкает этот самый низконапорный газ.

Когда докладчик заканчивал свой рассказ, в моей голове уже начал формироваться план выступления. Эффективность – это соотношение результатов к затратам. Результаты – это объём выкаченного низконапорного газа плюс сохранение рабочих мест. А затраты – это новые технологии, новая инфраструктура и т.п. Сразу же возникает задача оптимизации – поиска наилучшего результата из возможных. И задача оптимизации здесь будет нелинейной, стохастической и многоцелевой. Тут и про старика Лагранжа можно будет упомянуть…

И в этот момент меня пригласили для доклада.

Потом-то я понял почему меня включили с докладом на пленарное выступление. Все присутствующие на конференции были практиками до мозга костей. А я среди них был единственный профессор.

Когда я поднялся на сцену и встал за трибуну, я окинул взглядом зал. На меня внимательно глядело в ожидании истины несколько сот пар глаз газовиков со всей России. И я не мог их подвести. Я начал свою речь.

Многолетний опыт преподавания учит чувствовать время, которое ты тратишь на лекцию. Поэтому ровно через пятнадцать минут я закончил своё выступление каким-то выводом, подводящим итог моего выступления. Под бурные, но не очень продолжительные аплодисменты я вернулся на своё место в зал.

Сев в кресло, я услышал за собой отрывок восторженного обсуждения моего выступления:

— Да! Вот что значит профессор! Вроде бы и говорил по-русски, а что сказал – не понятно! Наука, брат!