Кому в бывшем СССР нужно было знание иностранного языка? Никому! Таких было мало. Я к их числу не относился.

В школе у меня была четвёрка по английскому, в университете – тоже, но знаний — практически никаких. Только при подготовке к кандидатскому минимуму у меня появилось хоть какое-то понимание самого предмета, языка, его грамматики и структуры. Я уже мог достаточно бегло читать специальную литературу на английском языке: «Проводник бежал по потолку вагона» и понимал общий смысл газетных статей: «Врут всё!»

При подготовке к сдаче кандидатского минимума я попал в группу, которой руководил заведующий кафедрой Института иностранных языков Академии наук Узбекистана.

Хороший был преподаватель, именно он так ненавязчиво и дал мне те основы языка, которых у меня не было.

Когда мы сдавали экзамен по кандидатскому минимуму, члены комиссии непрерывно улыбались во время моих ответов и переглядывались друг с другом, что меня немного настораживало. Но никто не обрывал меня и не поправлял.

После небольшого совещания за закрытыми дверями, нас всех, кто сдавал экзамен по языку, пригласили на оглашение оценок. Было много пятёрок и несколько четвёрок, в том числе и у меня, что меня совсем не огорчило. Объявив оценки и отметив лучшие ответы, председатель экзаменационной комиссии – мой учитель — сказал буквально следующее:

— Светуньков! Комиссия считает необходимым отметить и ваш ответ. Комиссия заметила ваше произношение, отличающееся от общепринятого. Мы его дружно распознали как типичное произношение негритянского гетто Нью-Йорка

Я с комиссией не согласен. Какое там произношение негритянского гетто? У меня — чистая клинопись!